Моя жизнь в подростковом возрасте, мокрая постель (часть 1)
(дневник 16-летней обоссанки)
Автор: Саша Баттерс
Опубликовано: 3 сентября, 2015
От переводчика: этот рассказ попался мне в процессе обнаружения повторов, я написал программный код для выявления повторов в скачанных блоках текста, в большинстве случаев этого помогло, но в этом рассказе я так и не смог выявить, где тут повторы, хотя и пишут в комментариях, что авторша напортачила с copy-paste. Девочке постоянно снится один и тот же сон, во время которого она писается. Тем не менее рассказ, раз уж попался мне на глаза, вот он в числе первых. Это длинный рассказ, я сам скачал только первую страницу темы по этому рассказу, и я также обкатываю, а насколько же частей и когда лучше делить. Рассказ длинный, но лёгкий, легко идёт у меня. Он ещё требует правки, но вроде понятен.
A / N - Некоторые люди спрашивали меня, пис@ла ли я когда-нибудь что-нибудь оригинальное. Ответ на это - да, давным-давно. (Я совсем недавно снова начала пис@ть с октября, и я начала пис@ть фанфики, чтобы вернуться к привычке пис@ть, но я действительно хочу написать что-то оригинальное.) Предупреждаю, мне было 16, когда я напис@ла это ... это сочится с 16 лет ... полностью. Если кому-то это действительно нравится, я могу разбить его и поработать.
--Дневник 16-летней обоссанки--
Глава первая: Кэти - начало
Хорошо, всё это происходит в городке под названием Камарильо, Калифорния. Здесь живут все богатые белые дети, кроме некоторых, во всяком случае, в богатой части. У меня много белого.
Я просыпаюсь от этого раздражающего жужжания будильника и, конечно же, первым делом нажимаю кнопку повтора, переворачиваюсь и снова засыпаю. Затем входит моя мама и кричит, чтобы я вытащила свою ленивую попу из постели, потому что из-за меня она может опоздать на работу. И не то чтобы она меня даже в школу водила, нет, она заставляет меня идти туда на морозе. Но, как и большинство женщин среднего возраста, она не понимает этой концепции слова «холод» из-за постоянных приливов.
О Боже, я буду так рада, когда закончится вся эта менопауза, и тогда я, наконец, смогу ездить в машине при 40-градусной погоде (4,44 градуса по Цельсию – Прим.переводчика) с включённым обогревателем, как у большинства людей, вместо кондиционера.
Моя мама снова просовывает голову: «Зачем в твоём шкафу стоят бутылки с освежителями воздуха?»
Я оглядываюсь и, к своему ужасу, о, я оставила свой личный ящик открытым. Слава богу, прошлой ночью мне не приснился кошмар. Я вскакиваю и закрываю его, что заставляет её поднимать бровь в мою сторону.
«И что? Ты всегда жалуешься, что в моей комнате пахнет».
«Ты права. Помимо того, чтобы избавиться от этого несвежего подросткового запаха, тебе понадобится гораздо больше; твоя комната всё ещё воняет. Наверное, стены насквозь пропитались. Я чувствую себя ужасно из-за следующего человека, которому придётся здесь жить».
Я бросаю в неё подушку, и она, в свою очередь, к счастью понимает картину происходящего и уходит.
Я вытаскиваю свою задницу из кровати… от я конце концов, и прокралась через свою комнату в ванную.
После всех этих типичных утренних дел я выхожу, с мокрыми волосами и сонная, к своему шкафу, переступая через всю одежду, разбросанную по полу, и открываю его, демонстрируя свою коллекцию одежды Goodwill.
Я просматриваю их на долю секунды и рассматриваю свой скарб, который включал: футболку и джинсы, опять футболку и джинсы, и ещё пару пар футболок и джинсов. Я быстро выбрала пару, это был простой выбор, учитывая всё остальное, что сейчас находится на полу, накинула её на себя и начала опасный путь поиска пропавшей обуви. И что вы знаете, она была именно там, где я её оставила, прямо под моей кроватью вместе со степлером, фрисби, тремя несовпадающими носками и, конечно же, спрятанными обёртками от всех тех закусок, которые проникли с кухни.
Я встаю, роняю чёрно-оранжевый ботинок Vans на пол и вставляю в него ногу. Я встаю обутая и осматриваю свою комнату, чтобы убедиться, что я ничего не забыла.
Моя комната похожа на типичную комнату подростка, за исключением того, что она больше похожа на комнату парня, чем на комнату девушки. На стенах висит куча плакатов рок-групп, секса (если вы можете его найти), компьютер, стоящий на столе (если вы можете его найти), и ночной столик (то, что также нужно искать) .
Затем есть переполненный книжный шкаф рядом с моей двухместной кроватью, которая немного приподнята, чтобы в ней можно было спрятать много вещей. Знаете, те вещи, которые у тебя есть, что ты не хочешь, чтобы родители видели? Что может быть лучше, чтобы спрятать их под кроватью? Это настолько очевидно, что родители подумают, что ты стала умнее этого, и будут искать где-нибудь ещё, тогда как на самом деле это всё время находится в этом легко обнаруживаемом месте и не обнаруживается.
Я максимально использую это укрытие, когда это возможно. Ой, я это сказала? Я имею в виду,
«Кашель»… Мне нечего скрывать… * бегающие глаза *
Хорошо, идём дальше, я наконец спускаюсь вниз с незаконченным с вечера домашним заданием по математике, прежде чем сунуть его под руку, чтобы скрыть его от мамы. Вы знаете, как мамы переносят подобные вещи, особенно разведённые мамы в период менопаузы.
Поэтому, пока она в другой комнате, я быстро записываю ответы, пока она не смотрит. Да ладно, это алгебра, кого это волнует? Очевидно, она это делает, так как она поймала меня, и мы снова ведём этот разговор. Могу уточнить, громкий, гневный разговор. У нас это было так много раз, что, кажется, я выучила это наизусть.
Обычно это выглядит примерно так:
«Кэти, только не опять!» - орёт моя мама. - «Мы уже говорили об этом раньше!»
Я нервно наблюдаю из-за своей тарелки Lucky Charms, как моя мама ходит по кухне, думая, что сказать.
Я быстро теряюсь, когда она начинает свою обычную речь о том, как мне нужно быть больше похожей на своего брата. Нет, спасибо. К счастью, Алекс, мой «должен быть образцом для подражания», а брат уже ушёл на работу. Это даёт мне возможность пообщаться с компьютером по утрам.
К сожалению, не всё может пойти по-моему. Дело в том, что маме ничто не мешает всё утро приставать ко мне. Нет даже батончика Hershey, что напоминает мне, что мне нужно пойти в магазин и запастись, потому что здесь плитка шоколада - это как карта бесплатного выхода из тюрьмы, когда моя мама находится в одном из своих настроений.
Однажды я зашла в комнату Алекса за косметическим карандашом и нашла его в ящике. Поскольку он мужчина, я могла только предположить, что они для меня и моей мамы.
Когда я спросила его об этом, он сказал, что это нужно для того, чтобы приручить монстра ПМС.
«Кэти! Ты меня вообще слушаешь?»
Боже, если бы я не съела весь запас Алекса.
«Да, мама, мне очень жаль», - говорю я одним из тех тонов. - «Мне очень жаль, что я больше никогда этого не сделаю».
Я пытаюсь сосредоточиться на другом. Если мама спросит, почему я не обращаю внимания, я скажу, что апельсиновый сок сказал мне вместо всего этого сосредоточиться на нём.
Я осторожно встаю из-за стола, наблюдая, как она идёт в соседнюю комнату, чтобы забрать свои вещи для работы.
«Пока, мама, я иду в школу». - говорю я, беру свой 4-килограммовый рюкзак и выскакиваю через входную дверь, прежде чем она успевает что-либо ответить.
Да! Свобода всего в паре кварталов отсюда.
Я ухожу в школу, полагая, что мои ноги приведут меня туда, потому что мой разум был явно в другом месте.
Мышление всегда ускоряет прогулку. Не то чтобы я спешила в школу, но только на то скудное время, которое я провожу с друзьями перед тем, как отправиться в тюрьму.
Когда я прибываю туда, я сразу же ищу свою подругу Эллисон, которая всегда торчит у своего шкафчика, выходящего на уединённый задний двор школы. Это также то, что мы называем «аллеей для макияжа», потому что есть длинный уединённый участок шкафчиков, который более скрыт от остальной части школы и, что более предпочтительно, от всех учителей.
Э я знаю, что вы думаете, что мы извращаемся. Мы не ходим туда целоваться. Мы тусуемся там только потому, что это единственная часть школы, где мы можем слышать друг друга, не крича.
Другая причина в том, что все люди здесь слишком «заняты», чтобы волноваться о том, что мы делаем. Так что мы можем валять дурака столько, сколько хотим.
Каждый раз, когда я иду к ней на встречу, я всегда стараюсь подкрасться, чтобы увидеть, смогу ли я её напугать. Я никогда не смогу наверное сделать это незаметно.
«Попытайся поймать меня снова, я тебя вижу», - со вздохом сказала Эллисон, доставая наушники. «Брось, Кэти, ты никогда не сможешь напугать меня больше, чем эти», - сказала она, указывая через плечо на парочку, обменивающуюся языками и жевательной резинкой».
Ладно, должна признать, даже мне это не показалось привлекательным.
«Хорошо, я признаю, что этого немного тошнит», - сказала я, изо всех сил стараясь сдержать кашу.
«Это потому, что все они...».
«Если бы у тебя был парень, который так поступил бы с тобой, я уверена, ты бы не стала жаловаться».
Она просто закатывает глаза и говорит: «Ты мне противна, давай сменим тему». Иногда она может быть такой головной болью.
«Хорошо, о чём ты хочешь поговорить?» - спрашиваю я, падая на землю с моей наполовину завершённой домашней работой по математике и карандашом, и я иногда даю ответ.
«Я не знаю». - говорит Эля, когда она набирает код в шкафчике. Я вижу, как она что-то вытаскивает, когда она открыто смотрит на это. Она может стоять с открытым ртом сколько угодно, но это заставило меня подняться на ноги быстрее, чем можно сказать «шоколад». Вот что это было; небольшая коробка шоколада.
«Ого, где ты это взяла?» - спрашиваю я, глядя на всё.
«Я не знаю. Это было в моём шкафчике», - говорит она, по-прежнему ошеломлённо глядя на коробку в форме сердца в руке.
«Есть карта или что-то в этом роде?» Она переворачивает её, чтобы увидеть прикреплённую к спине небольшую записку.
Кому: Эллисон Уоллтс.
От: Утраченная любовь.
Я знаю, что любовь может утомлять, но позволь мне перевести дух.
«Что за чёрт?» - говорю я, глядя на стикер. - «Кто это пишет на коробке шоколада? Я имею в виду, написать «Я люблю тебя больше, чем толстый ребёнок любит торт» было бы более романтично, чем ЭТО.
«Мне просто любопытно, от кого это пришло», - говорит Эля, пока она продолжает изучать коробку и пробует.
«Сейчас более важный вопрос: собираешься ли ты это открыть?» - спрашиваю я, умоляя её глазами.
Она игнорирует мой вопрос и продолжает бормотать себе под нос: «Не рановато ли для валентинок, пока ещё январь».
«Сейчас не время играть Нэнси Дрю, открывай уже. Мы выясним, откуда это взялось, позднее».
«Нет. Ты их все съешь. Кроме того, я могу кому-то понравиться. - говорит она, и при этой мысли на её лице растёт улыбка.
«Чудесно. Теперь, пожалуйста, открой их? Ты меня убиваешь, - умоляю я.
«Ты будешь жить», - говорит она, срывая пластик, открывает крышку и бросает одну штучку в рот. - «Карамель МММ», - говорит она, чтобы подразнить меня.
«Как? Ты собираешься заставить меня упрашивать тебя?»
«Она такая жевательная и шоколадная!» - продолжает она. Я приму это как есть. Я морщу лицо и протягиваю руку: «Не смотри на меня так! Это не сработает». Я ещё раз морщу лицо и выгляжу грустной.
«Отлично», - говорит она и выставляет коробку в мою сторону. Хватаю комковатую в надежде на орехи и засовываю в рот.
«Интересно, кому ты нравишься», - говорю я через рот, полный конфет.
«Я не знаю, есть ли кто. Может быть, это тот тихий парень, который сидит напротив меня во «Всемирной истории»; Я видела, как он смотрел на меня несколько раз, но я почти уверена, что его интересовали ответы в моей контрольной работе».
«Может быть». – При этом я пожимаю плечами, протягивая руку за ещё одним кусочком. Она, должно быть, действительно погрузилась в мысли; на самом деле она дала мне ещё одну конфетку, не дразня меня и не возражая. Редкий, прекрасный момент, которым я планирую воспользоваться в полной мере.
Я закидываю всё это в рот и прикусываю; горечь наполняет мой рот.
«Что с лицом? Ты ешь кокос или что-то в этом роде?»
Я с трудом глотаю; моя первая ошибка.
«Нет», - говорю я, почёсывая язык пальцем, пытаясь избавиться от привкуса во рту. - «Я думаю, что у меня во рту просроченный товар. Кем бы он ни был, он неудачник. У него даже денег недостаточно, чтобы купить тебе свежую коробку. На вкус так, как будто он сидит там с прошлого Дня святого Валентина».
«Странно. У моей был прекрасный вкус», - говорит она, снова глядя на коробку. Затем говорит мне: «Не дождёшься. Ты просто хочешь, чтобы я дала тебе ещё одну конфетку, чтобы ты могла «избавиться от привкуса во рту». Если бы ты считала, что это настолько отвратительно, то ты бы не проглотила ничего».
«Похоже на то, что я бы сделала, но на самом деле это было круто».
«Конечно, что угодно». - говорит она, закрывая коробку и запихивая её обратно в свой шкафчик. Она закрывает дверцу и замирает.
«Что такое?» - спрашиваю я, когда она нахмуривает брови.
«Как оно попало в мой шкафчик?» - спрашивает она, озадаченно глядя на него.
«Ну я не знаю. Может быть, это было от кого-то, у кого раньше был этот шкафчик. Ох. Возможно, парень постарше», - говорю я. - «Не то чтобы мы могли доверять школе изменить комбинацию».
Она, кажется, вздохнула с облегчением.
«Что ж, мне пора идти». - говорю я, когда звонит звонок. - «Увидимся за обедом».
Я беру рюкзак, где незавершённое домашнее задание по математике, и иду на биологию.
Я сразу теряю интерес, когда учитель гудит об амёбе. Я достаю мобильный телефон и пишу Жаклин, пытаясь спрятать телефон в кармане куртки.
«Как дела?» - спрашиваю я, набирая цифры на клавиатуре.
«Я занимаюсь экономикой. Ты?» - отвечает она.
Глупая, я забыла перевести его в беззвучный режим, поэтому я просто сижу и притворяюсь, что интересуюсь жизненными циклами бактерий, когда звонит мой сотовый телефон и класс наполняется звуками Skillet. Затем следует обычное вращение голов, чтобы увидеть, кто из нас был настолько глуп, чтобы набирать во время урока и забыть выключить звонок.
Я быстро оборачиваюсь на своём месте и притворяюсь, что тоже смотрю. Мне наконец удаётся сунуть руку в карман и выключить сотовый.
Я стараюсь не выглядеть смущённой и сосредотачиваюсь на тираде учителя о том, как надо держать мобильный телефон выключенным во время урока.
Это не похоже на то, чтобы кто-то слушал это, если вы посмотрите под все парты, обычно в половине рук детей есть сотовый телефон, я имею в виду, кто серьёзно улыбается от этого?
Мой партнёр по парте, неуклюжий тощий мальчик с песочными волосами и веснушками, наклоняется и шепчет «Проехали» в моём ухе, когда я начинаю приобретать яркий розовый оттенок и опускаюсь ниже на пол, желая, чтобы оно раскрылось и поглотило меня. Но, конечно, к моему неудовольствию, этого не происходит, поэтому... Я вынуждена остаться и надеяться, что мистер Ленард, учитель биологии, не поймёт, почему у меня лицо более яркого оттенка розового, чем его галстук. Да, он носит розовый галстук, а?
Что случилось на тихом часе? (Все мы так называем это всемирной историей, потому что никогда не можем бодрствовать). Понятия не имею, как всегда, я дремала. Бедную Османскую империю придётся победить без меня.
Затем, конечно, идёт алгебра. Мы выполняем обычный распорядок, я сдаю незавершённое домашнее задание, меня пережёвывают, снова включаю сотовый телефон, снова пережёвываю, забираю сотовый телефон и погружаюсь в сон.
Я знаю, что мне нужно обращать внимание на это и всё такое, но у меня есть более важные вопросы, над которыми нужно думать. Мол, как я не собираюсь быть пережёванной моей мамой, когда я вернусь домой?
Кроме того, есть более серьёзная проблема (даже более серьёзная, чем моя мама в период менопаузы или тот факт, что мой учитель биологии носит розовое бельё), на которой мне нужно сосредоточиться. Мне снились кошмары. Я знаю, что это не кажется большим делом, но, к счастью для меня, это так. Побочные эффекты от них есть. Я не собираюсь заходить дальше этого.
Да! Наконец прозвенел звонок к обеду. Я вскакиваю, чтобы встать и уйти.
«Кэти, могу я поговорить с тобой?»
Я оборачиваюсь и вижу мистера Броксона, моего учителя математики, который склоняется над письменным столом с бумагами в руке. «Мне нужно, чтобы твои родители подписали это». Он возвращает мне мои недавние викторины, которые я, конечно же, провалила. «Я хочу, чтобы они были у меня на столе, когда завтра начнётся урок».
Я хочу сказать ему, что меня завтра здесь не будет, потому что мама собирается меня убить.
###
Второй раунд: Кэти против Ассилы (первый раунд)
Я так хочу пить, я думаю, что продам свою душу за что-нибудь выпить прямо сейчас ... ну, может, не мою душу ... может быть, есть у ребёнка, стоящего рядом со мной- Нет, подождите, он тоже как я, у него как и у меня тоже нет. Это касается нас обоих. Впрочем, как ни крути. Я действительно должна отказаться от жидкостей.
Я беру тарелку с изображением какого-то мутанта ... Я даже не знаю, что это. Я с тоской смотрю на стойку с напитками и прохожу к нашему столику.
«Эй, что тебя так долго носило?» - спрашивает Эллисон.
«Эй, Эля, извини, меня задержал мой учитель математики». Мой взгляд фиксируется на её Маунтин Дью, сидящей рядом с нераспечатанным подносом. Она замечает и убирает его. Затем открывает его и насмешливо пьёт передо мной, преувеличивая любой жест, чтобы подразнить меня. Для чего друзья?
«Что случилось, они закончились или что-то в этом роде?» - спрашивает Жаклин, тыкая пластиковой вилкой в таинственно выглядящую еду в кафетерии.
«Ага», - и я стараюсь говорить всё небрежно, как будто в этом нет ничего страшного.
«Ну, похоже, они пополнились запасами». - говорит она, указывая на стойку с напитками у пирамиды банок Mountain Dew.
«Отлично, так что ты можешь пойти купить себе и перестать сниматься в моей». - говорит Эля, когда она присоединяется к тому, чтобы совать еду на подносе. Клянусь, однажды он даст отпор.
- Итак, вы рассказали Жаклин о своём маленьком сюрпризе сегодня утром? - спрашиваю я, пытаясь сменить тему. Я смотрю в сторону Эли, когда она приобретает лёгкий розовый цвет, не отрывая головы от подноса.
«Ой! Расскажи». - говорит Жаклин, набираясь храбрости, чтобы откусить небольшой кусочек того четвероногого животного, которое решило сегодня выбежать на середину дороги.
Эля роется в своём рюкзаке и вытаскивает коробку в форме сердца с липкой запиской, прикреплённой к дну.
«Ой-ля-ля. Что мы здесь имеем?» - говорит Жаклин, внимательно рассматривая предмет перед собой.
«Прочтите примечание внизу», - вмешиваюсь я: «Это действительно… интересно».
«Вот это да. Очевидно, этот парень никогда раньше не был на свидании», - говорит Жаклин, закончив читать наклеенную от руки записку, и возвращает её Эле.
Они начинают говорить о приближающейся школьной поездке, а я лезув рюкзак и беру свой дневник.
Я быстро теряю интерес к их разговору, когда начинаю записывать, что происходило последние несколько ночей.
«Я действительно не смогу долго скрывать это, пока не перестану видеть эти сны. Они такие странные. Во сне мне почему-то страшно, как и всем остальным. Затем я просыпаюсь; но каждый раз, когда они у меня появляются, я мечтаю немного больше. Я почти подошла к тому моменту, когда увидела, от чего все убегают, и я помню, что смотрела на что-то, но потом это стало нечётким, и я проснулась. Я не очень-то возражаю против снов, я на самом деле нахожу их интересными. Проблема в том, что я была...
«Что ты там пишешь?» - спросила Жаклин, пытаясь заглянуть мне через плечо. Я быстро закрыла крышку. Я была бы огорчена, если бы она прочитала то, что я собиралась написать. Я знаю, что даже если бы она это увидела, она бы никому не рассказала, она бы всем рассказала. Потому что человек моего возраста так поступает, это неправильно.
Я оборачиваюсь, заканчиваю предложение и закрываю книгу. Вот, я вытащила это из груди и вытащила наружу. Вроде, как бы, что-то вроде.
Звенит пятиминутный звонок.
«Ой, как мило. Я по-прежнему никого не могу заставить выслушать твои проблемы», - говорит высокая, стройная, идеально загорелая девушка с каштановыми волосами и зелёными глазами. Послушайте, это «Скорее всего, я стану порнозвездой», - думаю я, закатывая глаза.
«Давай, Асила!» - сказала Жаклин, уставившись на свой поднос, как будто ей ничего не нужно, кроме как поднять его и пролить содержимое на лицо перед ней, что, вероятно, было правдой.
Это Алиса, одна из тех опрятных болельщиц, которые думают, что она лучше всех. Мы называем её по имени наоборот. Мы считаем, что так ей больше подходит.
«Укуси меня».
«Кто-то должен». Я бормочу себе под нос. Я встаю, чтобы уйти, но на мгновение слишком поздно понимаю, что забыла застегнуть рюкзак. Я стою и смотрю, как и все остальные, как все мои вещи вываливаются на пол. Не обращая внимания на все удивлённые лица, наблюдающие за мной, я хватаю свои вещи, засовываю их обратно и перекидываю через плечо.
«Разве мы не изящны сегодня?» - фыркает она. Привет! Я тоже гордилась собой, уже 12 часов вечера, и это первое, что я пролила за весь день. Я должна получить за это очки Брауни или что-то в этом роде.
«Это лучше, чем быть», - кричу я, но Эля прерывает меня, прежде чем я успеваю закончить.
«Вы обе остановитесь?» - спрашивает Эллисон, дёргая меня за руку, чтобы уйти.
«О, хорошо, что у тебя есть телохранитель. Хороший выбор, она вызывающе самая большая из всех девушек». Асила фыркает, на её губах появляется ухмылка, те самые губы, которые мой кулак только что хотел врезаться в её череп. Она просила об этом. Но я знаю лучше. О том, что насилие никогда не решает ничего, спросите вы? Нет, нет, нет. Я знаю, что лучше ударить её по лицу.
Эля отпускает мою руку и делает шаг назад к Жаклин, и я воспринимаю это как единственное, что мне нужно. Вы просто не говорите так о девичьем весе ... Тем более, мои друзья.
Я взяла свой кулак и ткнула ей в живот. Моя защита была бы не очень хорошей, если бы она сказала мне, сломав нос. Я не оставила никаких следов того, что когда-либо ударила её. Я усвоила этот урок однажды на собственном горьком опыте, когда сломала нескольким мальчикам нос и руку в 5-м классе. Плюс меня отстранили на неделю. Моя мама была в ярости, но я думаю, что мой отец гордился.
«Ты ... протом ... пожалеешь об этом», - произнесла она, после нескольких слов из четырёх букв, хватая ртом воздух. Все её клоны бросились ей на помощь. Мы ушли, потому что уже собирался прозвенеть поздний звонок.
Я не могла больше терпеть жажду. Я протянула обедающей даме доллар и купила газировку. Я проглотила её так быстро, как только могла.
«Жажда?» - саркастически сказала Жаклин. Вот и всё, без жидкостей. Хорошо, я сделала это вчера вечером, со мной всё будет в порядке. Я надеюсь.
После школы я пошла в класс мистера Броксонса, чтобы посмотреть, смогу ли я вернуть свой сотовый телефон. После долгих лекций о том, что его нельзя использовать во время занятий, я наконец получила его обратно. Ура!
Я взяла закуску из школьных торговых автоматов, кишащих муравьями, и села на скамейку. Я начала рыться в рюкзаке в поисках дневника. Затем, обыскав каждый карман по пять раз; К своему ужасу я понимаю, что, должно быть, оставила его в кафетерии, когда пролила свой рюкзак. Вероятность того, что он всё ещё там существует, была мала из-за того, что люди постоянно входили и уходили.
Я вбежала и стала заглядывать под все столы, и, к моему облегчению, он оказался на столе. Может, кто-то просто нашёл его на полу, положил на стол и не прочитал. Я бросаю на него быстрый взгляд и кладу в рюкзак.
Когда я прихожу домой, первое, что я делаю, это иду в свою комнату, беру компьютер и начинаю думать о том, что я скажу маме, когда она придёт. Я вздрагиваю при этой мысли.
Я вываливаю содержимое своего рюкзака на кровать. Пять одинаковых F смотрят на меня, и я смотрю в ответ. Я бросаю их на стол на потом и вытаскиваю тетрадь по математике. Моя мама убьёт меня.
Через пять минут, когда я закончу составлять список похорон и составлять список гостей, я слышу звук, исходящий из моего компьютера, и сразу же приветствую его. Я прокрастинатор, что я могу сказать?
Chocolvr88: Привет!
SocalKT178: Привет. Что случилось, Эля?
Chocolvr88: Думаю о поездке на природу для Bio в эти выходные.
SocalKT178: О. Я совершенно забыла об этом.
Chocolvr88: Звучит весело, за исключением части биологии. По крайней мере, ночи у нас будут одни.
SocalKT178: Ночами?
Chocolvr88: Да, это длинная поездка на выходные к озеру, чтобы «изучить» окружающую среду.
SocalKT178: А, верно. Я забыл об этом.
Chocolvr88: О. Твоя мама тебе ещё рассказывала?
SocalKT178: Что?
Chocolvr88: В выходные нашей поездки моя мама тоже уезжает, за исключением того, что она уезжает на день раньше нас и возвращается на следующий день после нас. Итак, я остаюсь у вас дома за день до поездки и после неё. Сегодня мама уже обсуждала детали по телефону. Итак, мы проведём выходные вместе.
SocalKT178: Ого. Это круто.
Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! И ещё несколько нет! Если я каким-то образом переживу гнев матери в период менопаузы, я могла умереть от смущения.
«Кэти, я дома!» - кричит моя мама снизу. Я беру викторины, спускаюсь вниз и готовлюсь к худшему.
«О, привет, мама». - говорю я, пытаюсь вести себя небрежно. Каким бы непринуждённым ни был человек, зная, что его скоро вполне могут унести на задний двор по нескольку частей в больших чёрных мешках для мусора.
«Что случилось?» - спрашивает она. Я, должно быть, не очень хорошо в этом разбираюсь. В моём будущем я вижу внутренности некоторых здоровенных сумок.
«О, как говорят, всё в порядке. Мне нужно, чтобы ты подписала для меня кое-что. Моя рука, слегка дрожа, скользит ими по плиточным столешницам к ней. Я стисну зубы и жду, когда сбросят ядерную бомбу.
«В любую секунду она, вероятно, просто думает, что сказать полиции, когда Эля замечает, что меня больше нет в школе». - говорю я себе, глядя сквозь плотно закрытые веки на выражение её лица. И, к моему удивлению, моему БОЛЬШОМУ удивлению, разве она не выглядела так, будто собиралась убить, искалечить или зарезать меня в любой форме или в каком бы то ни было виде.
Прощай, здоровенные сумки!
«О, это те тесты по математике, о которых я слышала?» - спокойно спросила она, кладя их обратно на стойку и копаясь в холодильнике.
«Ага… Откуда ты о них знаешь?» - спрашиваю я, и моё лицо снова залито кровью. Но ждать!
Что, если она планирует снизить мою бдительность, соблазнив меня ложным чувством безопасности?
«Ваш учитель математики позвонил мне раньше и сказал, чтобы я получила их от тебя», - сказала она, доставая из морозильника пакет с курицей и, к моему неудовольствию, большой нож.
«Верно», - говорю я, мгновенно следя за ножом, который крепко сжимает рука моей матери. Она с некоторым весельем наблюдает за мной, поскольку мои глаза, не упуская из виду 20-сантиметровое лезвие, следят за ней из одного конца комнаты в другой.
«М-м ... это для цыплёнка». - говорит она, показывая на куски, кипящие над плитой. «Как ты можешь уже плохо разбираться в математике? Ещё не так давно семестр.
«Я не знаю что сказать, это сложно. Я не понимаю. - говорю я, ужасная тема поднимает свою уродливую голову на кухню.
«Тогда почему бы тебе просто не попросить кого-нибудь помочь тебе с этим? У Алисы всегда была пятёрка, я уверен, что она будет более чем рада помочь тебе. Что с мамами и не в ногу со временем?
«Мама, я не дружу с Алисой уже 3 года. Единственное место, где она могла бы мне помочь, это прямо над обрывом.
«Если бы вы были любезны для разнообразия, я уверен, что вы двое мгновенно наверстаете упущенное».
Я даже не отвечаю на этот вопрос. Я просто иду на кухню и ищу что-нибудь с шоколадом.
Я соглашаюсь на небольшую чашку шоколадной стружки, беру свои тесты и возвращаюсь в свою комнату. Не могу поверить, что так легко отделалась!
После ужина я провожу следующие пару часов, делая домашнее задание и разговаривая в сети, пока не почувствую себя слишком уставшей, чтобы делать что-либо, кроме сна.
Я иду в ванную и готовлюсь ко сну. Я начинаю задаваться вопросом, будут ли мне ещё кошмары. Может быть, если мне повезёт, на этом всё и закончится. Тогда мне не о чем будет беспокоиться в эти выходные или когда приедет Элисон.
Я ползаю под одеялом и надеюсь на лучшее.
...
Следующее утро. Я прощаюсь с мамой и выхожу за дверь. Чем ближе я подхожу к школе, тем сильнее мурашки бегают по спине. Все мои мышцы напрягаются; Мне почему-то страшно. Я подхожу ближе с каждым шагом, продолжая учащённое сердцебиение.
Я начинаю бояться, но всё равно иду вперёд. Волосы на затылке начинают торчать, и я знаю, что что-то серьёзно не так.
Мои ноги приводят меня к месту, где я жила и Эллисон, позади школы. Моё сердце бьётся всё быстрее и быстрее, чем ближе я подхожу. Я на повороте и останавливаюсь. Я вытираю липкие руки о штаны. Чего я так боюсь? Я поверну за угол и увижу там улыбающуюся Элю, когда она увидит меня, тогда мы будем болтаться, как всегда. Нечего бояться.
Я поворачиваю за угол и вижу Элю, но она не улыбается, даже близко. Она даже не одна.
Рядом с ней мужчина, возможно, средних лет с ручным пистолетом, крепко зажатым между пальцами. Я прослеживаю его руку глазами, чтобы увидеть, куда она идёт, прямо в голову Эли. Его палец упирался в спусковой крючок. Мой мозг отключается в истерике; Я стою и смотрю на них двоих.
Капля пота стекает по моим волосам и медленно стекает по лицу.
Эля смотрит вверх, слёзы и потоки пота катятся по её бледному белому лицу. Я обретаю голос и выкрикиваю имя Эли. Мужчина смотрит на меня, его глаза впиваются в мои. Они кажутся такими пустыми, такими безжизненными.
Он снова обращает внимание на Эллисон и задаёт ей вопрос. Простой вопрос «да» или «нет». Мой мозг не вычисляет вопрос. Единственное, что я знаю, - это её желание сказать «нет». Простое односложное слово либо спасёт, либо отнимет у неё жизнь. Пожалуйста, скажи «нет», пожалуйста, скажи «нет».
Она не колеблется с ответом.
«Да», - отвечает она.
Я смотрю, как будто у меня нет выбора. Кажется, на короткое движение пальца уходит целая вечность. Как будто наблюдая за ним в замедленной съёмке, он нажимает на курок. Мои уши взрываются от звука выстрела.
Моё сердце также взрывается, когда я стою и смотрю, как моя лучшая подруга падает на землю. Глаза открываются и смотрят на меня. Её кровь свободно лилась из черепа на тротуар внизу. Когда я смотрю, как она неподвижно лежит на земле, из моего живота поднимается болезненное чувство. Мертва.
У меня кружится голова, ноги подкашиваются, я падаю, но не останавливаюсь. Я просто продолжаю падать. Я слышу голос, говорящий мне: «Иди в ванную перед сном».
«Кэти!»
Я слышу, как меня зовёт другой голос, но не могу его определить. Я слышу это снова. «Кэти !?» Я наконец различаю это как женский голос. Я чувствую, как холодная рука касается моего лба. Реальность начинает постепенно устанавливаться, когда я понимаю, что в своей постели я в безопасности. Моя милая, тёплая, мокрая постель.
Только не снова!
Даже мои мечты смеются надо мной.
Я понимаю, что мама пыталась меня разбудить.
Я пытаюсь открыть глаза, но они горят, поэтому я держу их закрытыми. Я слегка двигаюсь, чтобы дать ей понять, что я проснулась. Я пытаюсь издать звук изо рта, но ничего не выходит. Во рту полностью пересохло, горло горит.
«Кэти, ты в порядке?»
Кажется, она действительно обеспокоена. Я, должно быть, выгляжу как дерьмо; больше, чем я обычно делаю утром. Потом я понимаю, что это было не утро. Я поворачиваю голову и смотрю на будильник. На нём 3 часа ночи, и в моей спальне горит свет. Я вся в поту, но всё ещё чувствую себя слабой и сбитой с толку.
Я смотрю на неё, ища объяснения, но вместо того, чтобы объяснить, почему она в моей комнате посреди ночи, она снова нежно кладёт руку мне на лоб. На моём пылающем лице так приятно и прохладно.
«Ты горячая», - говорит она. «Ложись; Я пойду за термометром.
Я переставляю ноги, чтобы проверить, сделала ли я то, что, как мне кажется, сделала.
Я сделала.
Это очень огорчает человека моего возраста.
Пижамные штаны теперь были неприятно мокрыми и прилипали к ногам. Я залезаю в свой личный ящик, вытаскиваю полотенце и кладу его себе под одеяло. Я была удивлена, увидев, что это мгновенно лишило меня всей энергии. Я лежала и пыталась отдышаться.
Моя мама вошла и измерила мне температуру. 39 и 8 . Никогда не бывает так высоко. Что ж, по крайней мере, если меня поймают, у меня будет повод для этого.
Она спускается вниз по лестнице и через секунду снова появляется у моей кровати со стаканом воды и бутылкой Адвила.
Я изо всех сил пытаюсь сесть; так как я удостоверяюсь, что одеяла плотно прилегают к моей талии. У меня сразу кружится голова, и я делаю глоток воды. Холодная вода успокаивала моё пересохшее горло. Я принимаю Адвил и снова ложусь, стараясь не заснуть.
У меня изо рта вылетает наполовину понятный вопрос.
«Что случилось?» - спрашиваю я, чувство жжения охватывает моё горло.
«Я собирался спросить у тебя то же самое. Я слышала, как ты кричала, и когда я пришла посмотреть, что случилось, ты скрутила и переворачивала одеяла. Я пыталась разбудить тебя, но ты кричала что-то бессмысленное. Что-то насчёт туалета». Я чувствую облегчение, когда понимаю, что это не моя мать говорила мне это, но если это не она, кто сказал мне сходить в туалет перед сном? Ну, пока моя мама не знает.
«Я останусь дома с тобой завтра, нам нужно посмотреть …»
Остального я не уловила, снова заснула. По крайней мере, мне больше не снились кошмары.
